Пятисло́жник — размер, присущий русскому народному стиху, а также «один из старейших неклассических размеров русской поэзии» (М. Л. Гаспаров)[1]. В XX в. получил название «кольцовский», по имени русского поэта А. В. Кольцова, у которого был одним из любимых стихотворных размеров. Строфы пятисложников построены без рифмы (т.наз. белый стих).
Стиховеды дают различные интерпретации пятисложника. Чаще всего его рассматривают как единую пятисложную стопу с двумя акцентами: обязательным на третьем слоге и факультативными — на первом или пятом (редко — на втором).
Пятисложник иногда трактуют также как двухстопный хорей или одностопный амфибрахий с дактилическим окончанием, а при нарушении стихоразделов — как дольник (отсюда другое его название — «пятидольник»[2]).
Полагают, что пятисложник развился из общеславянского 10-сложника (5+5) и исторически впервые прочно зафиксирован в русских народных песнях, на материале которых был выделен (в 1817) Д. П. Самсоновым и назван «сугубым амфибрахием» (Самсонов трактовал пятисложник как единую амфибрахическую стопу с расширением, то есть UU—́UU). В XX в. интерпретировался под названием «кольцовский пятисложник», так как именно у Кольцова он использовался особенно широко.
Пятидольник вошел в литературу через имитации народной песни, впервые у Н. А. Львова в 1790-е гг. («Как бывало ты в темной осени…»). Помимо Кольцова народным пятисложником увлекались многие русские поэты XIX в., среди них С. Д. Дрожжин, Н. Г. Цыганов, И. С. Никитин, А. К. Толстой.
Музыку на пятисложники писали великие русские композиторы, в том числе М. И. Глинка (хор «Лель таинственный» из оперы «Руслан и Людмила»), М. П. Мусоргский («Светик Савишна», «Пирушка»), С. В. Рахманинов («Полюбила я на печаль свою»).
Во второй половине XIX и в XX вв. интерес к пятисложнику у профессиональных поэтов снизился. дольниковый ритм («Разобрали вен/ки на веники»).
Фольклорный (сдвоенный) пятисложник:
Как на матушке, на Неве-реке,
На Васильевском славном острове.— Сборник песен М. Чулкова
В профессиональной поэзии:
Раззудись, плечо!
Размахнись, рука!
Зажужжи, коса,
Как пчелиный рой!
Молоньёй[4], коса,
Засверкай кругом!
Зашуми, трава,
Подкошонная…— А.В.Кольцов
О, страдатели, насаждатели,
о, садовники сих садов,
С разнородными вам породами
бой готовится, бой готов.— К.Бальмонт («Творцам сих садов»)
Разобрали венки на веники,
На полчасика погрустнели…
Как гордимся мы, современники,
Что он умер в своей постели!
И терзали Шопена лабухи,
И торжественно шло прощанье…
Он не мылил петли в Елабуге
И с ума не сходил в Сучане.— А.Галич («Памяти Пастернака»)
Пятисложник.